Константин Пансофьевич Сидоренко – член-корреспондент Академии военных наук, доктор военных наук, почетный работник науки и техники РФ, профессор, хорошо знаком жителям Пушкина, интересующимся историей своего города. Он всерьез занимается краеведением, многие бывали на его лекциях в клубе «Отечество», на экскурсиях, которые он проводил, читали его статьи в краеведческих сборниках или книги, посвященные жизни города в послевоенные годы. Об этом времени он знает не понаслышке. Константин Пансофьевич живет здесь с 1944 года: в то время ему было шесть лет, и его отец, инженер, приехал сюда восстанавливать разрушенный фашистами город.
Предлагаем вам прогуляться по городу вместе с краеведом, помнящим, каким были эти места десятилетия назад, совершив воображаемое путешествие в прошлое.
Вышел из дома – и пошел по асфальтированной дорожке вдоль Петербургского шоссе в направлении Египетских ворот.
И сразу нахлынули давние, послевоенные воспоминания об этих местах.
Лет 10–12 назад вдоль дороги появились молодые деревца лип. А ближе к Египетским воротам осталась расти серебристая ива, посаженная пленными немцами сразу после войны, в 1946 году. Тогда они высаживали по обе стороны шоссе – от Египетских ворот до Кузьминского кладбища – черенки тополей и ив, а мы, мальчишки, бегали там и смотрели, как они это делают. Сейчас на Петербургском шоссе лишь эта старая ива напоминает старожилам о тех событиях. Стоит, красавица, среди молодых лип, выделяясь размером и цветом листвы, и радует глаз.

Главное здание СПбГАУ на Петербургском шоссе. 2022 год.
Фото из архива К. П. Сидоренко

Территория, где сейчас построен корпус Санкт-Петербургского государственного аграрного университета, после войны была пустырем. Здесь у нашей семьи (как и у многих других) был небольшой участок земли, где мы в 1970–1980-х годах сажали картошку. Это место теперь оказалось прямо перед фасадом нового здания.

Вместе с родственникамина уборке картошки. 1975 год. Фото из архива К. П. Сидоренко

Не доходя примерно ста метров до Египетских ворот, взглянул на широкую просеку, ведущую к стене бывшей казацкой (Собственного Его Императорского Величества конвоя) казармы. Здесь до революции проходила железнодорожная ветка до Императорского павильона: по ней в Царское Село приезжали члены императорской фамилии, а в годы Первой мировой войны доставляли раненых в госпиталь, развернувшийся в Федоровском городке. В советское время станцию переименовали в Павильон Урицкого, и долгое время здесь было общежитие работников путевого ремонтно-механического завода.
А вот и Египетские ворота. Этот очень необычный памятник по заказу Николая I соорудили в 1827–1830 годах по проекту шотландского архитектора Адама Адамовича Менеласа, рисунки для рельефных изображений выполнил в натуральную величину художник Василий Додонов, а модели для отливки и макеты рельефных изображений вокруг двери вылепил скульптор Василий Иванович Демут-Малиновский. Давным-давно, когда я еще жил в частном доме на Октябрьском бульваре, мы с моим пятилетним сыном Сашенькой бегали сюда во время утренней физзарядки. Напротив ворот растет еще одна большая серебристая ива – а когда-то на этом месте стоял деревянный дом, в котором жила семья моего одноклассника.
Перехожу Октябрьский бульвар и любуюсь памятником солнцу русской поэзии – Александру Сергеевичу Пушкину. Эта скульптура была выполнена Леопольдом Адольфовичем Бернштамом в 1911 году, но установлена только в 1937 году, к столетию гибели поэта. Во время оккупации немцы не забрали памятник на переплавку, очевидно, что-то помешало варварам это сделать. Но после войны на памятнике насчитали 118 пулевых ранений. Их следы до сих пор сохранились на гранитных плитах. А за спиной поэта видны несколько старых лиственниц, которые стоят среди молодых деревьев других пород. Эти лиственницы видели все то, что творилось здесь в военные годы, и если бы могли – рассказали.

Памятник Александру Сергеевичу Пушкину у Египетских ворот
в 1944–1945-м и в 2022 году. Фото из архива К. П. Сидоренко

Еще несколько лет назад от памятника Пушкину хорошо просматривался памятник геологу и почвоведу Василию Васильевичу Докучаеву (1846–1903), установленный после войны на месте здания Офицерского собрания, у юго-западного въезда в казацкие казармы. Сейчас деревья и кустарники разрослись – и скульптура почти не видна.
Продолжаю свой путь по дорожке, ведущей к Федоровскому городку, построенному в начале XX века в древнерусском стиле. Он был разрушен во время Великой Отечественной, а до того, в 1920–1930-х годах, здесь располагался Сельскохозяйственный институт. В послевоенные годы мы, мальчишки, забирались в Трапезную палату через главный вход: на первом этаже лежали на скамьях и были развешаны по стенам гербарии, которые, очевидно, еще до войны собирали ученые ЛСХИ – образцы сортов пшеницы, ржи и других растений.

Федоровский городок в 2002 году. Фото из архива К. П. Сидоренко

Стена со стороны Александровского дворца. 2024 год. Фото Анны Михайловой

Сейчас в Федоровском городке здесь активно идут реставрационные работы, и видно, что после их окончания комплекс будет выглядеть великолепно. Рядом – озеро, по форме напоминающее ковш с длинной рукояткой. На его берегах всегда можно было отдохнуть и полюбоваться природой. На берегу «Ковша» еще до революции был построен фонарь-звонница, который в ночи указывал императору путь от дворца к Феодоровскому собору. Сейчас он отреставрирован.
Одна из тропинок ведет к воинскому мемориальному кладбищу, которое появилось здесь в 1914 году. Но потом здесь хоронили не только умерших в госпитале военных, но и гражданских лиц. Помню, что в сороковых здесь стояло больше крестов – 20–30 штук. Мне запомнилась одна надпись на табличке: «Здесь похоронен студент ЛСХИ. В 1931 году, летом он поехал на отдых в свою деревню, где был убит «кулаками»». Вот такие тогда были времена.
По периметру стен Федоровского городка еще в царское время были высажены сибирские ели, одна из которых уцелела и стоит, немного наклонившись стволом в сторону городка. Очевидно, такие ели в Царское Село завезли по указанию Федора Федоровича Лямина (1773–1845), бывшего при императоре Александре I главным садовником. Такими же елями был обозначен его личный участок в Ляминском переулке, и там до сих пор сохранилась одна такая ель.
Во время реконструкции территории оставили расти и несколько 200–300-летних дубов. Мне они помнятся еще с послевоенных лет. В парке под стеной, обращенной к Александровскому парку, находились баскетбольная, волейбольная площадки и стадион ЛСХИ, мальчишками мы играли здесь в футбол, и кроны деревьев не давали мячу пролететь через забор на территорию городка (это бы стало проблемой: мы знали, что внутри имеется охрана, у которой даже были собаки). Впервые я попал во двор в этом месте уже позже, когда играл с сыном в футбол – и мяч все-таки перелетел над стеной. Мы обнаружили приоткрытые ворота, зашли во двор, заросший высокой травой и репейником, и минут за 10 отыскали мяч, не встретив никаких охранников.
А вот башенка в этой части стены хорошо запомнилась мне с моих мальчишеских времен. Мы с ребятами забирались на нее до самых окон, и каждый оконный проем разделяли пилоны, напоминающие по форме старинные амфоры. И однажды я решил пройти по периметру башни с внешней стороны, держась за эти «амфоры». Прошел первое окно, находившееся над стеной, ступил ногами на второе, взялся обеими руками за пилон… И тут оказалось, что он не был закреплен на своем месте. Я успел отдернуть руки и ухватиться за край окна, что и спасло меня от падения вниз вместе с «амфорой». Она рухнула на землю, но не разбилась, а я стоял, прижавшись к стене, дрожал и представлял, что бы случилось со мной, если бы я полетел вниз в обнимку с пилоном.
Вот такие воспоминания навеяла мне прогулка по городу Пушкину и очередная встреча с одной из его жемчужин – Федоровским городком.

Константин Пансофьевич СИДОРЕНКО
«ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА» № 31 от 22 августа 2024 г.