То, что в годы Первой мировой войны Царское Село стало центром лечения раненых воинов, известно многим. Город стал центром организованного императрицей Александрой Федоровной особого эвакуационного пункта, в который входили десятки лазаретов, устроенных в Царском Селе, Павловске, Петергофе, Саблине и других местах, при этом многие из них содержались на собственные средства государыни.

В Пушкине до сих пор сохранились здания, где находились первые три лазарета, открытые по распоряжению императрицы при Царскосельском доме призрения увечных воинов (сейчас это один из корпусов НИИ им. Турнера), при Царскосельской общине Красного Креста на Леонтьевской улице и при Дворцовом госпитале (ныне – больница № 38 им. Семашко). Примеру императрицы следовали и частные лица, устраивавшие в своих особняках небольшие лечебницы на 5–20 коек. А вот то, что такой «домашний» лазарет на протяжении трех лет размещался и в Большом Екатерининском дворце, – факт, известный немногим. Об этом необычном медицинском учреждении – наш сегодняшний рассказ.

В комнатах великого князя

Госпиталь для раненых воинов в Екатерининском дворце появился не сразу: он был открыт 30 октября 1914 года и в списке лазаретов так называемого Царскосельского района значился под порядковым номером 41. Поток раненых, которых привозили сюда, постоянно возрастал, и вопрос об обустройстве новых лечебных учреждений тогда стоял остро. Именно поэтому было принято решение задействовать под эти цели помещения дворца.
Лазарет, обустроенный на первом этаже, в бывших комнатах великого князя Павла Александровича и его детей, первоначально был рассчитан на 40 коек для офицерских чинов. Императрица рассматривала разные варианты размещения больных воинов – но все они требовали больших и длительных подготовительных работ. А в великокняжеских покоях в то время как раз шел ремонт – и удалось в довольно короткий срок провести необходимые работы: установить дополнительные перегородки, оборудовать ванные и так далее.
В результате комнаты Павла Александровича, а также соседние с ним помещения, выходившие окнами на другую сторону, и комнаты княгини Юрьевской на первом этаже Зубовского флигеля превратились в больничные палаты и операционную. А через два года фирма «Сименс и Гальске» на деньги императрицы Александры Федоровны оборудовала на территории госпиталя собственный рентгеновский кабинет.

Медицинский персонал

О руководителях, врачах и медсестрах лазарета Большого дворца стоит сказать особо. Первым его начальником был полковник Собственного Его Императорского Величества сводного пехотного полка, штаб-офицер для поручений при Гофмаршальской части Александр Александрович Гебель. В 1916 году его сменил камергер двора Его Императорского Величества полковник барон Евгений Карлович Каульбарс (впоследствии он стал одной из жертв первой волны «красного террора» 1918–1919 годов).
Медицинскую помощь раненым здесь оказывал лейб-хирург, лечащий врач Цесаревича Алексея – Владимир Николаевич Деревенко (который также работал в лазарете Дворцового госпиталя). Еще одним хирургом был Алексей Николаевич Мухин, выпускник Военно-медицинской академии: он приступил к работе в лазарете 1 декабря 1914 года.
Старшей сестрой была назначена Юлия Алексеевна Любушина – сестра милосердия Петроградской общины святой Евгении, хотя согласно составленным канцелярией Главного управления Российского общества Красного Креста сведения она была приписана «запасной» к лазарету в доме Кокорева, где практически в полном составе работала семья архитектора Сильвио Данини.
Деньги на содержание и оборудование лазарета, а также на выплату жалованья врачам и медперсоналу поступали из Кабинета его величества Министерства императорского двора. Так, сиделки получали здесь154 рубля, врачи – 350 рублей.

На прогулку – в Собственный садик

В первый месяц после открытия императрица Александра Федоровна посещала новый лазарет практически каждый день, однако задерживалась в нем ненадолго: от получаса до полутора часов. В дальнейшем императрица полностью сосредоточилась на работе в Собственном лазарете при Дворцовом госпитале и приезжала в лазарет Большого дворца не чаще одного-двух раз в месяц.

Сотрудники делали все возможное для успешного лечения своих пациентов. И, конечно, не последнюю роль в быстром восстановлении здоровья играла близость Екатерининского парка. Выздоравливающие могли гулять на свежем воздухе в Собственном садике, укрываясь в случае дождя в специально для них установленной палатке.
С осени 1916 года в бывших царских покоях стали размещать не только офицеров, но и простых солдат, нуждающихся в специальной хирургической помощи. Уже в октябре 1916 года на 52 офицерские кровати приходилось 14 солдатских. Однако через полгода все 66 коек снова были предназначены только для офицеров.

Кроили из марли и катали бинты

Весной 1915 года в Екатерининском дворце было открыто отделение «Петроградского склада ее величества государыни императрицы Александры Федоровны на помощь воинам действующей армии», где шили белье и готовили перевязочный материал для фронта.
В объявлении, которое было опубликовано в мае 1915 года в газете «Новое время», сообщалось, что «работы по шитью из скроенного материала белья и по изготовлению перевязочных материалов будут производиться в помещении отделения Склада ее величества ежедневно от 10 до 12 часов утра и от 11/2 до 5 часов дня. В то же время будет производиться и выдача желающим работать на дом».
Нина Алексеевна Кривошеина (урожденная Мещерская) в своих мемуарах «Четыре трети нашей жизни» вспоминала об этом так: «…княгиня Путятина стояла во главе склада в Екатерининском дворце, где готовили пакеты и подарки нашим «серым героям». Она и предложила маме, чтобы я начала ежедневно, от 4 до 6 вечера, работать в складе. Входить надо было с громадной площади перед дворцом; я пришла точно… Кн. Путятина указала мне на стул и ушла сама к другому столу; ровно в 4 часа мы все начали работу: кроили из марли и катали вручную бинты…»
Для отделения Склада ее величества также были отведены помещения на втором этаже дворца.

Отапливать нечем

После Февральской революции Кабинет его величества Министерства императорского двора лишился значительной части доходов, в результате чего встал вопрос о дальнейшем финансировании лазарета и мастерских, и заведущий хозяйственным отделом попросил Главное управление Российского общества Красного Креста перевести или закрыть лечебное учреждение, мотивируя это чрезвычайной дороговизной отопления. Управление приняло лазарет на свое содержание, однако в дальнейшем неоднократно поднимало вопрос о его переводе в другое место, поскольку средств на него требовалось больше, чем на другие подобные учреждения.
Образованный после Февральской революции Комитет лазарета № 41 пытался сопротивляться и направил 19 августа 1917 г. начальнику 137-го тылового эвакуационного пункта, в подчинении которого находился к 1917 году, заявление с требованием оставить лечебное учреждение на месте, так как оно «в санитарном и гигиеническом отношении не оставляет желать ничего лучшего». Отмечалось, что лазарет великолепно оборудован, здесь есть большое удобное помещение на 66 кроватей; парк-сад, принадлежащий только лазарету (что дает возможность вывозить на прогулку даже тяжелораненых – прямо на кроватях)…
Начальник 137-го тылового эвакуационного пункта поддержал это обращение и направил письмо Главноуправляющему Северного района Российского общества Красного Креста с просьбой оставить лазарет во дворце, «имея в виду, что в Царском Селе это единственный хирургический лазарет для тяжело раненых офицеров». Однако все усилия оказались тщетными. Совет Главного управления Российского общества Красного Креста признал этот лазарет «чрезмерно дорогим», в первую очередь из-за отсутствия средств на его отопление, и 22 октября 1917 года лазарет № 41 в Большом Царскосельском дворце был ликвидирован.
Примерно через полгода (несмотря на все протесты Художественно-исторической комиссии, настаивавшей на невозможности использования помещений дворца в качестве жилых) опустевшие помещения лечебницы были отданы детской колонии на 50 человек.

Вера ЛЕОНТЬЕВА
Использованы материалы статьи «Неизвестные фотографии Екатерининского парка и лазарета в Екатерининском дворце 1915–1917 гг.» научного сотрудника Военно-исторического отдела ГМЗ «Царское Село» Владимира Алексеевич ВЕКШИНА

На фото:
— сестра милосердия за письменным столом у окна с видом на Екатерининский парк. Фотография. 1915–1917 гг.;
— императрица Александра Федоровна и великие княжны среди раненых и персонала лазарета № 41 в Большом Царскосельском дворце (в помещении бывшей спальни великого князя Николая Александровича). Фотография П. А. Оцупа. 1915 г.

Фото из архивов ГМЗ «Царское Село»

«Царскосельская газета» № 3 от 30 января 2025 г.