Пресс-конференция в ТАСС Санкт-Петербурга «Революция и власть» с известным историком, писателем и драматургом Эдвардом Радзинским была посвящена 100-летию Октябрьской революции.

Лейтмотивом встречи стала фраза: «Чтобы предвидеть будущее, придется понять прошлое». Общаясь с журналистами, Эдвард Станиславович отметил, что революция – это вселенский театр, когда адвокат ведет толпы на штурм, вчерашний художник руководит армиями, а ничтожество становится у власти. При этом одним из участников подготовки революции неизменно становится государство:

– Революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются этим мерзавцы, однако в этом списке недостает власти, которая нередко рука об руку с другими участниками событий ведет страну в пропасть. Главным революционером, как писал великий князь Александр Михайлович несчастному Николаю II, у нас является правительство, которое делает все, чтобы революция состоялась.

Власть и остальные действующие фигуры, по мнению историка, провоцируют историческую трагедию задолго до ее воплощения в жизнь. Одной из предпосылок переворота 1917 года, например, было крепостное право и последствия его отмены. Как отмечает писатель, после 1861 года страна еще долгое время жила в рабстве, которое предстояло веками «выдавливать из себя по капле», чтобы в сознании народа перестала культивироваться взращенная веками, но задавленная ненависть. С отменой крепостного права эта ненависть вышла на свободу:

– Рабы, получившие свободу, становятся злоязычными, – процитировал Эдвард Радзинский римского историка.

Россия двигалась к Октябрь-ской революции на протяжении ста лет. Неоднократно о приближении катастрофы предупреждала интеллигенция, передовые идеи которой транслировались в основном через литературу. Однако ее не слышали, что стало главной трагедий того времени. Как отметил историк, в канун 1917 года книги приобрели статус «прерогативы меньшинства, прерогативы знаменитой русской интеллигенции». Идеи авангардно мыслящих литераторов, таких как Федор Достоевский, Лев Толстой в тот период попросту игнорировались. Эта тенденция «пренебрежения книгами», по мнению Радзинского, стала губительной для страны. Литературу нужно было читать и понимать, чего, к сожалению, не делалось:

– Романы всегда разбираются потом, и к литературе часто обращаются тоже потом, когда уже поздно, – отмечает историк.

Провокационными в период, последовавший сразу после отречения Николая II, оказались и действия буржуазии, считает Радзинский. Эта самая умелая и хитрая прослойка общества, десятилетиями жившая в стране на нелегальном положении и получающая в этих условиях космические по своим размерам доходы, повела себя неадекватно ситуации:

– Буржуазия, получив власть, не знала, что с ней делать, и вместо того чтобы заниматься страной, скупала дворцы и имущество. Троцкий замечательно сказал: после революции у нас не двоевластие, у нас двоебезвластие, – подчеркнул писатель. – К всеобщему ужасу у страны в то время оказалась и бездарная элита.

Невероятным назвал Эдвард Станиславович и участие английской, немецкой, японской иностранных разведок в разжигании революционного огня. Он рекомендовал отказаться от домыслов, согласно которым Россия потерпела поражения в Крымской, Русско-японской, а затем и в Первой мировой войнах из-за происков иностранных агентов:

– Какова цена империи, которую могут сбросить шпионы – английские, немецкие или японские? Так сложилось, что мы никогда не виноваты, у нас всегда виноваты другие, кто плохо к нам относится, кто живет за нашими пределами. А мы несчастные. Правда, возникает вопрос, кто все это делал? Кто сбивал кресты с колоколен, вешал красные ленты? Это не мы, это все шпионы нас надоумили, – восклицает историк.

Подытоживая разговор о причинах и следствиях Октябрьского переворота 1917 года, Эдвард Радзинский подчеркнул, что многие революции похожи друг на друга, имеют одинаковые признаки, когда бы и где бы они ни происходили. Часто они даже развиваются по одинаковому сценарию:

– У революций есть особенность – они все похожи. Большевики брали методы времен Великой французской революции. Они даже террор начали готовить раньше, потому что помнили, что это спасло дело во Франции. Художники повторяли стиль Жак-Луи Давида, делали гигантское полотно с Троцким, изображавшее заседание секции Интернационала. Интересно, что Давид не мог выставить свою картину, потому что всех гильотинировали. То же самое произошло и с полотном, на котором был изображен Лев Давидович. Картина была экспонирована один раз и вскоре попала под запрет. Революции похожи концом – они все убивают своих детей в обязательном порядке. Поэтому весь торжествующий зал обычно отправляется к расстрельной стенке или прямой дорожкой на гильотину.

Характеризуя отношение современного общества к событиям столетней давности, Радзинский указал на непонимание современниками духа того времени:

– Мы сегодня не понимаем, что такое революция! Это событие, при котором все инстинкты, задавленные в нас законом, воспитанием, понятием приличий и нравственности – все они пробуждаются и бушуют. Революция – это крик! – отметил он. – О революции нельзя говорить сидя. Я вынужден был не так давно прекратить репетиции моей пьесы в одном театре, которым руководит старый и уважаемый режиссер. Потому что актеры произносили текст так, словно читали лекцию, они явно не понимали, что такое революция, не способны были передать ощущение времени, когда секунда вмещала век! Трагедия революции в том и заключается, что старая власть живет еще в прежнем времени, как это было с Людовиком XVI, с нашим Николаем II, а революционеры уже живут в другом измерении. Это время, когда все инстинкты, задавленные обычно в человеке воспитанием, культурой, пробуждаются.

Отвечая на вопрос о понимании современным обществом исторических событий 1917 года, Эдвард Станиславович подчеркнул, что они по-прежнему полны домыслов, а некоторые персоны демонизированы. Сегодня многие заинтересованы в спекуляциях на именах императорской семьи и тех, кто был к ней приближен. Например, ажиотаж вокруг персоны Матильды Кшесинской и фильма «Матильда» стал отличным современным пиаровским ходом, благодаря которому всю страну отвлекли от действительно важных проблем.

Историк отказался выступать в качестве оракула и предсказывать будущее страны, но добавил, что каждый год пишет для себя предсказание на год вперед:

– Меня очень радует, когда это сбывается, но и печалит, к сожалению, тоже. И знаете, когда я говорю вам о прошлом, я иногда говорю вам о будущем…

При этом он назвал современную историю крайне интересным временем, когда практически во всем присутствует фарс. Татьяна ШАПОВАЛОВА
Фото автора
«Царскосельская газета» № 40, 26.10.2017 г.