Продолжаем цикл публикаций об ученых, судьбы которых тесно связаны с нашим городом. И наш сегодняшний рассказ о выдающемся ботанике-морфологе, профессоре, члене-корреспонденте РАН Иване Дмитриевиче Романове (1906–1980), долгое время проработавшем в Пушкине, в лаборатории цитологии и анатомии ВИР.

Дача великого князя Бориса Владимировича Романова –Пушкинские лаборатории ВИР. На втором этаже – лаборатория цитологии и анатомии.
Слева направо: И.Д. Романов, гость лаборатории индийский эмбриолог П. Магешвари и сотрудник института А.Я Пумпянский, 1965 г.

Из учителей – в цитологи

     Иван Романов родился 9 апреля (27 марта по старому стилю) 1906 г. в Тверской губернии, в городе Торжке. Его отец служил в земской управе, мать была учительницей, а после смерти мужа в 1916 г. работала машинисткой. По ее настоянию сын, получив среднее образование, поступил в педагогический техникум, а после его окончания в 1924 г. пошел работать в школу. Однако учительствовал недолго: уже в 1926 г. он поступил на биологическое отделение физико-математического отделения Московского государственного университета и в 1931 г. окончил его по специальности «Высшие растения».  Учился Романов у крупнейших ботаников своего времени, и еще в студенческие годы, проходя производственную практику, был зачислен на должность научного сотрудника цитолого-анатомической лаборатории Центральной селекционной станции Всесоюзного
института хлопководства в Ташкенте. Получив диплом, он переехал в Ташкент. Возможно, именно это спасло его от волны арестов и репрессий 1930-х годов.
В 1935 г. Иван Дмитриевич был назначен заведующим лабораторией цитологии и анатомии института хлопководства, тогда же начал преподавать в Среднеазиатском государственном университете, где читал курс эмбриологии растений. Через три года он полностью переключился на преподавательскую работу, став сначала доцентом, а затем и заведующим кафедрой морфологии и анатомии растений. В 1940 г. защитил кандидатскую,
в 1945 г. – докторскую диссертацию на тему «Эволюция зародышевого мешка цветковых растений», через год был утвержден в ученом звании профессора. Однако после печально знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., ознаменовавшей начало «черного периода» в развитии отечественной биологии, Романов был отстранен от должности (и восстановлен только в 1951 г.).

От Ташкентадо Сибири

     Кратким, но важным периодом в жизни Ивана Дмитриевича стала его работа в Новосибирске, в Сибирском отделении Академии наук СССР. Профессор Романов стал одним из первых сотрудников созданного в 1957 г. Института цитологии и генетики СО АН СССР. Он был назначен заведующим отделом физических, химических и цитологических основ наследственности.
В отделе было две группы – в одну входили цитологи и физики (возглавил ее сам Иван Дмитриевич), во вторую – биохимики. По воспоминаниям коллег к процессу
исследования он подходил педантично, был необычайно требовательным к себе. При этом его отношение к своему делу было очень заразительным, поэтому работалось с ним и интересно, и легко. Ивана Дмитриевича отличала научная эрудированность, он очень хорошо знал классическую биологию и стремился вникать в новейшие открытия в цитологии, которые в 1960-е гг. сыпались, как из рога изобилия: формировалось представление о ДНК как основе строения хромосом, были открыты клеточные мембраны как главные структурные элементы клетки и так далее.

Пушкинские лаборатории

     В 1961 г. профессор Романов принял приглашение перейти во Всесоюзный институт растениеводства им. Н. И. Вавилова и переехал в Ленинград. К тому моменту ему было уже 54 года, он был цитоэмбриологом с мировым именем, а экземпляр его докторской диссертации, хранившийся в Ленинской библиотеке в Моске, был зачитан специалистами до такой степени, что рассыпался на отдельные листочки.
В то время директор ВИР Петр Михайлович Жуковский пытался восстановить цитологическую лабораторию, и предполагалось, что Иван Дмитриевич возглавит ее работу. Однако время «лысенковщины» еще не закончилось, руководство ВАСХНИИЛ было против организации такой лаборатории, и в итоге профессор Романов был назначен старшим научным сотрудником по отделу корнеплодов «с поручением руководства лабораторией цитологии, эмбриологии и анатомии». Самостоятельная лаборатория цитологии и анатомии была воссоздана в ВИРе только в 1963 г.
После прихода Ивана Дмитриевича на работу началось интенсивное переоснащение лаборатории: имевшееся оборудование морально устарело и развивать науку в такой обстановке было нельзя. В лабораторию стала приходить научная молодежь; образовалась большая аспирантура, где проходили обучение специалисты из разных республик СССР, часто приезжали иностранные ученые.
Во время работы в ВИРе Романов провел фундаментальное исследование пыльцы злаков, установив специфические особенности в развитии пыльников злаков и показав становление признака, характерного для всего семейства злаков, – однослойное расположение пыльцевых зерен в пыльнике.

Золотой век

     В июне 2011 года, к 105-летию со дня рождения Ивана Дмитриевича Романова, «Царскосельская газета» опубликовала статью «Профессор и его ученики», написанную доктором биологических наук Ларисой Орел – ветераном ВИРа.
«Мне посчастливилось проработать с Иваном Дмитриевичем все время его пребывания в Ленинграде, вплоть до его кончины в 1980 г., – вспоминала она. – Хочу заметить, что при изложении воспоминаний о жизни и научной работе, увлеченности не только наукой, но и музыкой, архитектурой, живописью, литературой такого незаурядного во всех отношениях человека неизбежна субъективность. Но она, по-видимому, допустима, поскольку мне довелось не только наблюдать зарождение творческой мысли и ход эксперимента, но и обсуждать различные аспекты биологии и достижения науки в самом широком смысле.
Осведомленность Ивана Дмитриевича поражала. Первые два года его рабочий стол стоял
в большой общей комнате, вплотную со столами других сотрудников, так что молодые научные работники оказались под колоссальным влиянием незаурядного интеллекта Романова. Сам он испытывал необычайный подъем в связи с переездом в Ленинград, который очень любил. Даже расположение лаборатории цитологии и анатомии в особняке Бориса Владимировича Романова вызывало у Ивана Дмитриевича большое удовольствие, вдохновляло на рассказы об особенностях английской архитектуры.
В эмбриологии еще продолжал ощущаться мощный толчок, который дало этой научной дисциплине и генетике растений в целом открытие двойного оплодотворения у растений, сделанное эмбриологом С.Г. Навашиным еще в 1898 г.  В этих условиях появилась возможность наблюдать, как думал и работал Иван Дмитриевич, как возникали у него новые идеи, как разрабатывались новые методы проверки этих идей и как возник «золотой век» микрофотографии ВИРа».

В белых одеждах

Исследования Романова были широко известны за границей, в лабораторию постоянно приезжали иностранные специалисты. Эмбриологи из Германии, Польши, Франции высоко ценили общение с ним. На международных симпозиумах часто можно было наблюдать длительные вечерние прогулки Романова с зарубежными коллегами (языки он прекрасно знал с детства).
«В начале 1960-х, в первые годы работы Ивана Дмитриевича в ВИРе, становилось очевидным, что риторика «лысенковщины» далека от современной генетики, – писала Лариса Орел. – Именно к нам, в лабораторию Романова, приехал писатель В.Д. Дудинцев, чтобы собрать материал для задуманного им романа «Белые одежды». По непроверенным сведениям он даже был временно оформлен на должность лаборанта. Рабочее место писателя было на уголке стола Ивана Дмитриевича в большой общей комнате, где Дудинцев сидел, сложив руки на груди, и ничего не записывал. Автор этих строк подробно знакомила его с методикой цитологических исследований, рассказывала о принципах работы лабораторного оборудования, приготовления микроскопического препарата, микрофотографии. В романе многие из этих сведений присутствуют».
Напомним, что работу над социально-философским романом «Белые одежды», рассказывающим о жизни и работе ученых-биологов в период «лысенковщины», был
начат Владимиром Дудинцевым в 1966 г., опубликован только в 1987 г., а через год удостоен Государственной премии СССР.

Не только наука

     Несмотря на свой строгий академический имидж, Иван Дмитриевич любил и умел пошутить.
Широко известна, например, история о том, как еще в период работы в Новосибирске он пришел в Институт цитологии и генетики с приколотой к лацкану пиджака медицинской справкой, где было указано, что гражданин Романов был укушен собакой, что ему были поставлены  уколы от бешенства и что теперь он безопасен для окружающих. С этой справкой на лацкане он ходил несколько дней.
Иван Дмитриевич был не только профессионально эрудированным ученым, а хорошо знал и понимал музыку и живопись. В этих своих интересах он был очень близок со своей женой – Зоей Аркадьевной Прибытковой, которая происходила из знаменитой семьи музыкантов Зилоти, приходилась двоюродной племянницей выдающемуся пианисту Аркадию Зилоти и знаменитому композитору Сергею Рахманинову. Они часто ходили в Ленинградскую филармонию, где слушали музыку с нотами, разложенными на коленях.
Телевизора в доме профессора Романова не было – он не хотел его приобретать, зато проигрыватель у него был первоклассный, а коллекция пластинок занимала целую стену. После смерти Ивана Дмитриевича она была передана в музей музыки.

***

     В 1972 г. Ивана Дмитриевича отправили на пенсию. Он проработал в институте еще два года в качестве консультанта, но связей с лабораторией не прерывал и продолжал заниматься научной деятельностью.  С 1972 по 1980 г. он был членом редколлегии «Ботанического журнала», с 1965 по 1979 г. – членом редколлегии журнала «Цитология»; активно участвовал в конференциях и совещаниях по эмбриологии и цитологии, на XII международном ботаническом конгрессе в 1975 г. был организатором подсекции «Цитология» и симпозиума «Развитие и ультраструктура пыльцы».

Умер профессор Романов в 1980 году. Похоронили его на Серафимовском кладбище.

Подготовила Татьяна Иванова

Фотографии из архива Л.И. Орел

«Царскосельская газета» № 42

11.11.2021