В марте 2022 года исполнилось 127 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти знаменитого царскосела Эриха Федоровича Голлербаха – искусствоведа, художественного и литературного критика, библиографа и библиофила,автора сотен статей и десятков книг, человеку, впервые назвавшему наш город «городом муз».

Эрих Голлербах родился 11 (23) марта 1895 г. в Царском Селе, в семье кондитера Федора Голлербаха. Семья его жила на Московской улице, напротив Гостиного двора, в не сохранившемся до наших дней доме № 19.
Будущий искусствовед учился в Царскосельском реальном училище, после его окончания в 1911 году поступил в Санкт-Петербургский психоневрологический институт на общеобразовательный факультет. В 1912–1918 годах учился на физико-математическом факультете Петербургского университета, где прослушал полный курс лекций, однако сдавать госэкзамены не стал. Параллельно он посещал занятия на историко-филологическом факультете – и именно там нашел свое призвание.
Уже в студенческие годы Голлербах начал литературную работу: занимался проблемами философии и изобразительного искусства, теорией и историей литературы, писал стихи. «Ни в одной области жизни не дышится так легко и свободно, как в области Искусства…» – писал он.
С 1918 года Голлербах начал работать в художественно-исторической комиссии Детского (Царского) Села, в 1919 го-ду стал научным сотрудником Отдела по охране памятников искусства и старины Петросовета, потом – научным сотрудником Русского музея. С 1923 года Голлербах стал заведующим художественным отделом Петроградского отделения Госиздата. Всеволод Рождественский, добрый приятель и земляк Голлербаха, писал об этом так: «Он принес под купол Лениздата // Вкус и меру Детского Села».
Защита культуры и ее пропаганда стали основным содержанием деятельности Голлербаха. Он занимался просвещением народа, работая в Русском музее и музее Академии художеств, читая лекции и выступая в печати, был одним из организаторов Ленинградского общества библиофилов.
В 1927 г. в прессе против Голлербаха началась кампания обвинений в идеализме и буржуазности, после чего 20 января 1933 г. он был арестован по политическому делу Р. В. Иванова-Разумника и «Группы идейного народничества». Однако после недолгого заключения его оправдали, и Голлербах продолжил свою просветительскую деятельность.
Скончался он в 1942 году, во время эвакуации. Пережил в Ленинграде первую блокадную зиму, а весной вместе с женой был вывезен по Дороге жизни, проходившей по льду Ладожского озера. Машина пошла под лед, ему удалось выбраться из полыньи, а жена спастись не успела. Ослабевший от голода, тяжело переживавший утрату, он умер 4 марта в Вологде, могила его не сохранилась.
Эрих Федорович оставил богатое наследие: стихи, статьи,литературоведческие труды о А. Пушкине, В. Розанове, А. Блоке, А. Толстом, М. Кузмине, Д. Бурлюке, А. Волынском, Ф. Сологубе. Всего же за 25 лет Голлербах написал более 50 книг и около 600 статей. Но, наверное, наиболее известное его произведение – книга «Город муз», посвященная Царскому Селу. Голлербах видел в родном городе символ духовности и культуры, он понимал его как явление особой природы, имеющее безусловное значение для современности.

Среди работ Эриха Голлербаха есть и статьи, написанные специально для нашей газеты, носившей до войны название «Большевистское слово». Эрих Федорович рассказывал на ее страницах о деятелях литературы и искусства, о богатом культурном наследии нашего города. Предлагаем читателям познакомиться с одной из его статей, посвященных парковой скульптуре.

Скульптура пушкинских парков

В пушкинских парках (особенно в Екатерининском) скульптура играет такую же видную декоративную роль, как в Летнем Саду или в Петергофском парке. Значение парковой скульптуры, как украшающего элемента, оценено и в наше время при устройстве парков культуры и отдыха.
Тематика советской скульптуры, разумеется, резко отличается от тематики старинной скульптуры, но принцип декоративности, столь умело использованной в старинных парках, сохраняет свое значение и в наше время. В пушкинских парках можно наблюдать, как удачно выбраны архитекторами и садоводами, работавшими над устройством парков, различные скульптурные мотивы, как уместно поставлены беломраморные статуи на фоне зелени, а бронзовые в более открытых или высоких местах.
В сюжетном отношении подавляющее большинство скульптур пушкинских парков отражает типичное для конца XVIII и начала XIX вв. пристрастие к античности, к мифологии греков и римлян. Почти все статуи парка относятся именно к этой эпохе. К небольшому числу исключений принадлежит стоящий перед парковым фасадом Большого дворца небольшой памятник Екатерине II, работы Микешина, повторяющий, в основном, композицию памятника, находящегося в Ленинграде, с тою разницей, что фигуры деятелей екатерининской эпохи заменены бюстами.
Почти вся остальная скульптура парка – более раннего происхождения. Посреди пруда, лежащего около «Верхней ванны», стоит статуя Тезея, мифологического героя древней Греции, столь же знаменитого силой и мужеством, как и Геракл (Тезей, по преданию, убил в лабиринте чудовищного зверя – Минотавра).
Из других бронзовых статуй, расположенных в районе «французского» парка, надо отметить статую Аполлона (бога света и тепла, покровителя искусства) – копию с знаменитой античной скульптуры, находящейся в Бельведере, в Ватикане.
Среди мраморных статуй, находящихся в этой части парка (большая часть из них – копии или варианты античных статуй, исполненные в XVIII в. в Италии), надо особо отметить статую Мира, недалеко от Эрмитажа; это – любимая скульптура поэта Иннокентия Анненского, больше других страдавшая в свое время от вандализма посетителей парка. О ней говорится в элегическом стихотворении Анненского:
Одни туманы к ней холодные ласкались
И раны черные от влажных губ остались,
Но дева красотой по-прежнему горда
И трав вокруг нее не косят никогда.
Не знаю почему – богини изваянье
Над сердцем сладкое имеет обаянье…

Лестницу Камероновой галереи украшают бронзовые статуи Геракла (сын Зевса, храбрейший и сильнейший герой греческой мифологии) и Флоры (богини цветов). Обе эти статуи были отлиты литейщиком Можаловым в 1785–86 гг. по моделям проф. Гордеева.
Между колоннами на галерее стоят бронзовые бюсты (отлитые с античных образцов), представителей античного мира: тут же имеются бюсты некоторых деятелей XVIII в. (в том числе Ломоносова).
Гранитная терраса (построенная архитектором Руска), расположенная невдалеке от Камероновой галереи, украшена бронзовыми копиями античных статуй: здесь поставлены изваяния Афродиты – Анадиомены (богини любви «пеннорожденной»), Дианы (богини охоты), атлета Апоксиомена и др. На площадке перед террасой изваяние Леды с лебедем, воплощающее многократно отраженный в живописи и скульптуре эпизод превращения влюбленного Зевса в лебедя.
Одна из наиболее популярных статуй Екатерининского парка – воспетая Пушкиным «Девушка с разбитым кувшином». Скульптура эта, исполненная П.П. Соколовым, является иллюстрацией к басне Лафонтена «Молочница или кувшин с молоком». В басне рассказывается о юной Перетте, которая, мечтая о покупке поросенка, коровы и бычка, прыгает от радости и роняет кувшин с молоком. Образ женщины с разбитым кувшином обычно служил в искусстве XVIII и начала XIX вв. символом утраченной невинности или, во всяком случае, нарушенной верности (у Лафонтена Перетта со страхом думает о гневе мужа по поводу пролитого молока).
На берегу озера, у гранитной пристани, стоят две бронзовые копии (к сожалению уже полуразрушенные) античных статуй дискобола и гладиатора. Статуи гладиатора и умирающего галла, находящиеся перед зданием «Грота», не сохранились. Вероятно, еще в прошлом столетии была убрана из Екатерининского парка мраморная группа, к которой относятся стихи Пушкина (1835 год).
Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила,
К ней на плечо преклонен, юноша вдруг задремал.
Дева тотчас умолкла, сон его легкий лелея,
И улыбалась ему, тихие слезы лия.
Белинский назвал эту эпиграмму Пушкина «высочайшим идеалом антологической поэзии», «одним из мраморных изваяний, которые дышат музыкой».
К сожалению, судьба этой скульптуры, назвавшей приведенные строки Пушкина, осталась неизвестной.
Александровский парк гораздо беднее скульптурой, чем Екатерининский, к тому же часть скульптур, находящихся в Александровском парке, не сохранились до нашего времени. Не сохранилась, в частности, скульптура Витали – памятник дочери Николая I – Александре Николаевне, находившийся в часовенке на берегу пруда, недалеко от Арсенала. Не сохранились также бюсты поэта Жуковского и военного педагога Мердера, стоявшие на «Детском Острове» в так называемом «Собственном садике» Александровского дворца.
Преувеличенной славой исключительного шедевра скульптуры пользовалась в былое время статуя Христа, работы Даннекера, находящаяся в искусственной руине «Шапель», – в ней есть приукрашенность и слащавость, во многих случаях свойственные немецкой скульптуре начала XIX века.
Особый интерес представляют две чугунные статуи, стоящие перед колоннадой Александровского дворца –»Парень, играющий в свайку», – работы А. Логановского и «Парень, играющий в бабки», работы Н. Пименова. Обе эти статуи (в первоначальной гипсовой отливке) появились в 1836 г. на выставке в Академии Художеств и обратили на себя внимание Пушкина. По поводу изваяния Пименова, Пушкин воскликнул (как сообщает П.Н. Петров в своей работе о Пименове): «Слава богу! Наконец и скульптура в России явилась народная». Поэт познакомился с автором статуи и тут же написал стихи, относящиеся к фигуре «Парня, играющего в бабки».
Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено
Бодро оперся, другой поднял меткую кость,
Вот уж прицелился…
Прочь! Раздайся, народ любопытный,
Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.
Другую статую работы Логановского Пушкин сравнил в стихотворении «На статую играющего в свайку» с знаменитой статуей афинского ваятеля Мирона – «Дискобол» (метатель диска):
Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый,
Строен, легок и могуч, – тешится быстрой игрой!
Вот и товарищ тебе, дискобол, он достоин, клянуся,
Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.

Мотивы физической культуры, силы и ловкости, выраженные в этих статуях, близки к тематике советской скульптуры. Произведения Пименова и Логановского являются как бы звеном, соединяющим старинную парковую скульптуру с современными изваяниями на темы физкультуры, украшающими новые парки трудящихся Москвы, Ленинграда и других городов нашего Союза.
Э. ГОЛЛЕРБАХ
Газета «Большевистское слово» от 15 октября 1938 года

На фото: Эрих Голлербах. Портрет кисти Александра Головина;
Обложка книги. Э.Голлербах. «Город Муз». 1930 г.
«Статуя Мира»;
статуи перед колоннадой Александровского дворца «Парень, играющий в бабки» и «Парень, играющий в свайку».

Царскосельская газета № 11 от 24.03.2022