Первые десятилетия XX века для поселка Тярлево стали временем настоящего дачного бума. Красоты Павловского парка, Музыкальный вокзал, театр, стадион, теннисные корты в сочетании с возможностью быстро добраться до города – все это манило отдыхающих. Однако среди дачников были и люди, которых привлекали здесь не только и не столько развлечения: литераторы, скульпторы, ученые ценили возможность творческого уединения.

На берегу Гуммолосаровского ручья
В Тярлево в то время жили в основном ингерманландские финны, доход от сдачи дач привилегированной публике был важен для них. В начале века братья Александр и Петр Каппи построили в живописнейшем месте, на улице Московской, на берегу Гуммолосаровского ручья четыре домика – специально для того, чтобы сдавать их дачникам. В 1914 году Петр погиб на фронтах Первой мировой войны, и все домики остались Александру. После революции два из них забрали под колхозные нужды, а оставшиеся два по-прежнему сдавались на лето.
Многие дачники были постоянными «летними жителями» Тярлево, приезжали сюда из года в год, между ними часто завязывалась крепкая дружба. В их числе были и два ученых – химик Борис Васильевич Бызов (1880–1934) и врач-психиатр Арон Борисович Залкинд (1888–1936).
То, что они сдружились, – не удивительно. У них было много общего, в том числе они были близки по возрасту. Кстати, оба прожили недолго при непредсказуемой советской власти, и оба ушли из жизни при странных обстоятельствах.

Профессор резиновых дел
Бориса Васильевича Бызова называли «первым русским специалистом-резинщиком». Он родился в 1880 году в Царском Селе, окончил петербургское реформаторское училище, затем – Петербургский университет. С 1903 по 1934 год руководил лабораторией на заводе «Треугольник». Именно здесь он разработал прославивший его способ получения синтетического каучука из нефтяного сырья. Из такого материала на заводе делали галоши, велосипедные и автомобильные покрышки, в годы Первой мировой – маски и трубки для противогазов и другую военную продукцию, при этом «Треугольник» стал одним из самых коммерчески успешных проектов своего времени.

С 1918 года Борис Васильевич стал профессором аналитической химии 2-го Петроградского политехнического института, с 1923 года – заведующим кафедрой технологии каучука и резины, профессором Петроградского технологического института.
«Крупнейший специалист по вопросам вулканизации с мировым именем» – так отзывались о Борисе Бызове современники. Он – один из основоположников науки о резине и каучуке, автор фундаментальных трудов по теории процессов вулканизации, создатель первого заводского исследовательского центра по химии и технологии резины, автор серии первых учебников для вузов и техникумов. Лауреат Бутлеровской премии, член ряда отечественных и зарубежных научных корпораций, он был издателем научной литературы, писал стихи и пьесы, был настоящим петербургским интеллигентом.
Сын Александра Каппи Петр впоследствии вспоминал об одном случае из дачной жизни Бориса Васильевича: «… Мне было 10 лет, шел 1925 год, тогда произошел случай, о котором много говорили, и который я запомнил на всю жизнь. Ночью разразилась страшная гроза, по небу бешено носились молнии, загорелась соседская дача. Попала шаровая молния и в дом, в котором безуспешно пытался уснуть Б. Бызов. Шаровые молнии нередко появлялись именно в этой части Тярлево. Молния поблуждала по комнатам, пролетела над грудью Бориса Бызова, прошлась по всем градусникам и барометрам и ушла в пол кухни. И при всем при этом ученый сохранил выдержку и хладнокровие».
В Тярлево профессор Бызов приезжал не только летом, но и зимой – на выходные. Останавливался он у семьи Каппи. Борис Васильевич собирал компанию из друзей и сослуживцев, привозил в подарок хозяевам всевозможные дефицитные деликатесы, и они катались на лыжах и финских санках по Павловскому парку и его окрестностям. Отметим, что Бызов знал семь языков, в том числе и финский, на котором свободно говорил с хозяевами-финнами.
Жизнь его оборвалась неожиданно. К 1934 году первые советские заводы по производству синтетического каучука вышли на промышленный режим работы, и вскоре Борис Бызов, никогда не жаловавшийся на здоровье, полный сил и энергии и только что отпраздновавший 30-летие научной деятельности, приехал с «Красного треугольника» в институт, шел на свою кафедру. Не дойдя несколько шагов до двери, упал. Вызвали скорую помощь, врач констатировал смерть от стенокардии. Не исключено, что скоропостижная смерть была связана с партийными интригами. Отметим, что вскоре многие инженеры «Красного треугольника» были арестованы по обвинению во вредительстве.
Похоронили Бориса Бызова на Смоленском православном кладбище. После его смерти лаборатория химии и технологии резины, созданная ученым в Ленинградском химико-технологическом институте, стала носить его имя, а на здании была установлена мемориальная доска. Именем Бориса Бызова названа улица в Нижнекамске.

Воспитатель «новых людей»
Арон Залкинд родился в 1888 году в Харькове, в богобоязненной, тихой еврейской семье. Отец его был мелким ремесленником, мать занималась домом и детьми. Мальчик с ранних лет мечтал стать врачом, но вырваться из местечкового окружения и преодолеть черту оседлости было непросто. И все же способный юноша поступил на медицинский факультет Московского университета и стал изучать психиатрию. Он был учеником академика Владимира Михайловича Бехтерева и еще в студенчестве интересовался идеями Фрейда и возможностями их использования для понимания и лечения психоневрозов.
После окончания в 1911 году института Арон Борисович работал ординатором в санатории и занимался научной работой: он увлекся психоанализом, изучая его возможности для лечения психоневрозов, он рассматривал проблемы сомнамбулизма, публиковал свои статьи в журнале «Психотерапия». С 1914 по 1917 год был военным врачом в действующей армии на фронтах Первой мировой войны.

В 1917–1919 годах он работал врачом и заведующим в петроградском психоневрологическом госпитале № 5, с 1919 по 1921 год был заведующим Петроградским рабочим факультетом и заместителем заведующего отделом рабфаков Наркомпроса.
Революцию Залкинд принял с восторгом и служить ей стал самозабвенно.
В первые годы советской власти Россия была одной из самых свободных стран в мире в вопросах регламентации сексуального поведения граждан. Новая власть объявила ханжескую буржуазную мораль пережитком прошлого, а сексуальную свободу – великим достижением. Однако вскоре власть пришла в ужас от последствий половой разнузданности.
Залкинд тонко почувствовал веяние времени и выступил со своими «12-ю половыми заповедями революционного пролетариата», напечатанными в 1924 году в брошюре «Революция и молодежь». Идея была ясна и проста: освободить советских граждан от сексуального фетишизма, заставить человека жертвовать личным половым интересом в пользу коллектива. Залкинд, в частности, настаивал на половом воздержании до брака, предлагал рассматривать половую связь лишь как «конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви», выступал против смены половых объектов и за строгую моногамность. Флирт, ухаживания или ревность были объявлены недопустимыми, при этом отмечалось, что «класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов».
Идеи Залкинда были полностью взяты на вооружение сталинским режимом: аборты запрещены, брак снова стал официальным институтом, развод сделали трудным и дорогостоящим, а сексуальная жизнь как таковая надолго «ушла в подполье».
Арон Борисович был близок к партийной элите и часто консультировал ее представителей. Он считал, что партактив, на котором лежала нагрузка революционного строительства, быстро и резко изнашивается: 30-летний человек несет в себе болезни 45-летнего, 40-летний – почти старик. Причины Залкинд видел в постоянном нервном возбуждении, перегрузке, в нарушении гигиенических норм, а также в культурной отсталости работников и даже их профессиональной непригодности. А среди коммунистического студенчества душевно нездоровых людей он находил не менее половины.
Получил известность Залкинд и как создатель науки о воспитании детей – педологии. Он полагал, что совмещение революционных подходов Маркса и Фрейда к человеку и обществу способно породить по-настоящему нового человека и новое общество, и написал целую серию посвященных этому книг: «Фрейдизм и Марксизм», «Революция и молодежь», «Половое воспитание юных пионеров», «Основные вопросы педологии», «Половое воспитание» и др.

В 1924 году в Ленинграде состоялся Второй психоневрологический съезд, на котором Арон Борисович выступил с программной речью о новой науке, которая позволит в кратчайшие сроки превратить пролетарских детей в принципиально новых людей. Вскоре нарком Анатолий Васильевич Луначарский скажет: «Надо, чтобы в мозгу у каждого учителя жил может маленький, но крепкий педолог». Совнарком постановил учредить межведомственную педологическую комиссию, которую возглавил Залкинд; под его редакцией начал выходить журнал «Педология», он назначается директором Института психологии, педологии и психотехники, а его идеи широко применяются в учреждениях системы народного образования. Однако через пару лет психоанализ выходит из моды и подвергается партийной критике, и вскоре педология объявляется лженаукой. В 1932 году Залкинда увольняют со всех постов, а журнал «Педология» закрывают.

Ольга ГОНЧАРОВА,
Тярлевский краеведческий музей

«Царскосельская газета» от 14.04.2022 г.