«Тайная осведомительница, воспетая Пушкиным и Мицкевичем» – так назвал свою статью о Каролине Собаньской выдающийся филолог Роман Якобсон, напечатав ее в  1937 году в эмиграции. Добавим: влюбившая в себя Кондратия Рылеева, поэта-гражданина.

Сегодняшний Интернет полон противоречивых и вздорных мнений: скандальная особа, шпионка, агент III отделения, содержанка генерала Витта, авантюристка, религиозная ханжа, демоница, «утаенная любовь» Пушкина…

Каролина Текла Розалия Собаньская, урожденная графиня Ржевуская, прожила жизнь, полную приключений. Родилась в 1794 году в имении под Винницей, воспитывалась в Вене у тетки, получила европейское образование. Музыкально одаренная, она брала уроки у Сальери, но обожала произведения Моцарта. Блистала красотой и изяществом в доме своего отца графа Адама Ржевуского, киевского предводителя дворянства. Польский магнат, он поладил с русским правительством, получил огромные земельные владения, но, промотав свое состояние, выдал замуж красавиц-дочерей за преуспевающих негоциантов.

Шестнадцатилетняя Каролина стала женой богатого торговца пшеницей, подольского помещика Иеронима  Собаньского, невежественного, невоспитанного, часто нетрезвого, который был старше Каролины на 33 года. Она родила дочь и ушла от мужа, добившись официального развода в Подольской римско-католической консистории. (У Пушкина в повестях 30-х годов мелькает образ эксцентричной «вдовы по разводу с огненными глазами», современной Клеопатры. Это она – Каролина, «светская злодейка», как считала А. Ахматова).

Когда ей было 25 лет, она страстно влюбилась в графа Ивана Осиповича де Витта, известного донжуана. 17 лет длилась их связь. В этом союзе Каролине, несмотря на ее знатность и  на  богатство Витта, который построил для ее балов и маскарадов дворец в Одессе, досталась роль двусмысленная. В 2005 году на месте ее собственного имения вблизи Овидиополя установлена мемориальная доска. Она названа там женой генерала Витта, красавицей, вдохновлявшей Пушкина и Мицкевича. Женой Витта она, к ее огорчению, так и не стала.

Генерал-лейтенант от кавалерии граф Витт, начальник южных военных поселений, второй человек в Новороссии и Таврии после графа Воронцова, имел поручение от императора Александра осуществлять надзор за тайными обществами. Каролина, ненавистница смут и революций, помогала Витту составлять отчеты, исполняла и другие поручения, пользуясь своим умом, жизненным опытом, смелостью и неотразимым обаянием.

И Каролина, и ее сестра Ева (во втором браке мадам Бальзак) всегда помнили, что в их жилах течет кровь польских и французских королей. Мария Лещинская, супруга Людовика XV – их прабабка.  А двоюродная бабка Розалия Любомирская  в свои 23 года была гильотинирована за попытку спасти подругу – Марию-Антуанетту – от казни. Так что у Каролины был генетический страх перед революцией.

В 1846 году Каролина покинула Россию, с 1848 года поселилась в Париже. Пережив кошмары Парижской коммуны, жертв которой как христианка оплакала, она умерла в 1885 году в возрасте 91 года и похоронена на Монпарнасском кладбище.

В XX веке был найден ее альбом в зеленом сафьяне. Собаньская собирала редкие автографы писателей, политических деятелей (в том числе хранила тюремный автограф королевы Марии-Антуанетты) и попросила своего одесского воздыхателя, теперь уже знаменитого Пушкина, оставить в ее альбоме свое имя – он сделал больше. 5 января 1830 года собственноручно вписал свое магическое стихотворение «Что в имени тебе моем?»: Но в день печали, в тишине, Произнеси его, тоскуя; Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я.

Праправнук Пушкина парижанин Г.М. Воронцов-Вельяминов «вынес твердое убеждение, что это была не только умная и талантливая женщина, но и потерявшая себя в жизни. Ее отношения с Пушкиным – удивительный эпизод его биографии. Пушкин называл ее демоном, страстно любил и боялся. Его тянуло к ней, как мотылька тянет к огню, но в какой-то момент что-то оттолкнуло его от Собаньской».

В 2006 году Внешторгбанк купил на аукционе и подарил Пушкинскому Дому автограф стихотворения «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» – из архива Собаньской, а кому только не приписывали посвящение этого шедевра!

Молодой Пушкин в Одессе был влюблен не на шутку, а в 1829 году в Петербурге его настиг новый приступ страсти к этой необыкновенной женщине. И вот неудобство для биографов поэта – как раз к этому времени уже долго тянулось его сватовство к юной москвичке Наталье Гончаровой. Князь Вяземский сказал: «Как можно свататься, любя другую женщину!».

Поэт мечтал о женитьбе, о прочной, устроенной жизни, однако сватовство к Наташе Гончаровой затянулось. Он снова увлекся обольстительной полькой. Увы, здесь его ожидала ситуация тяжелого психологического тупика, а ведь уже имелся в Одессе жесточайший опыт воспитания чувств, связанный с Каролиной: «Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье?».

Советские пушкинисты  старались исключить ее из биографии поэта, искали доказательств ее сотрудничества с III отделением, но доносов на Пушкина и Мицкевича, которых Каролина даже заставила подружиться, так и не нашли. Мицкевич в 1829 году благополучно уехал из России, чтобы, между прочим, участвовать в подготовке варшавского мятежа. Но сама Каролина не была сепаратисткой.

А вот какая удивительная история произошла с Пушкиным. Генерал Витт после восстания декабристов заслал своего агента полковника Бошняка (под видом странствующего энтомолога) из Одессы в Псковскую губернию с открытым ордером на арест Пушкина. Отчет тайного агента более чем странный: «От игумена Ионы узнал я следующее: Пушкин иногда приходит в гости к Ионе, пьет с ним наливку и занимается разговорами. Кроме Святогорского монастыря и госпожи Осиповой он нигде не бывает, но иногда ездит в Псков. На вопрос мой: «Не возмущает ли Пушкин крестьян?» – игумен Иона отвечал: «Он ни во что не мешается и живет как красная девка». Благодаря этому свидетельству михайловская ссылка поэта была благополучно завершена.

Здесь чувствуется рука Каролины. Будто в «Сказке о царе Салтане»: «И в суму его пустую Суют грамоту другую». Получается, что Витт посылал агента, а она наставляла его по-своему?

Каролина Текла Розалия была ревностной, мистически настроенной католичкой, и зря ее называют ханжой. Пушкин не мог забыть, как ее пальцы коснулись его лба в соборе, когда она перекрестила его. «Это прикосновение обратило меня в католика». Католиком он не стал, но европейское средневековье и католический мир открывались русскому поэту, не бывавшему в Европе, во многом через его собеседницу. Пушкин, да и Мицкевич тоже, испытав на себе чары Каролины, считали их опасными, демоническими.

В 1829–1830 гг. Наталья Николаевна представлялась Пушкину ангелом, Каролина – демоном. Невесте он писал из Болдина: «Целую кончики Ваших крыльев, как говорил Вольтер людям, не стоившим Вас». А в «Каменном госте» Лаура, певица, гитаристка – «милый демон», в ее объятия устремляется вернувшийся из ссылки Дон Гуан. К Лауре обращены жестокие слова о мимолетности женской красоты, словно цитата из письма Пушкина к Собаньской: «Но эта красота когда-нибудь увянет». Однако племянница Собаньской Анна Мнишек свидетельствует  о ней, почти шестидесятилетней: «Тетя Каролина ослепительно прекрасна, и, может быть, это лебединая песня ее красоты».

Когда в 1830 году Собаньская простилась с Пушкиным, жить поэту оставалось шесть лет, а у нее впереди была еще вторая жизнь длиной в 55 лет, и она обрела тихую пристань в третьем браке.

Она хранила цветок, подаренный ей кузиной Ядвигой Любомирской в день прощания с Россией, может быть, в память пушкинского стихотворения: «Цветок засохший, безуханный, Забытый в книге вижу я…»

Имени Каролины нет в так называемом «Донжуанском списке» Пушкина, который он внес в альбом московской барышни Елизаветы Ушаковой в разгар своей страсти к Каролине. Не так давно выявлены ее профили в черновиках Пушкина. В них и яркость, и особая энергия ее натуры, и «демонизм».

Почти отсутствует ее имя у пушкинистов, что очень удивляло пушкиниста А.М. де Рибаса, потомка основателя Одессы. Комментаторы распределили стихотворения, вдохновленные Каролиной, между другими дамами, правда, Роман Якобсон, филолог с мировым именем, ей многое вернул. И это справедливо. Он считал, что ей посвящены строки: «Я вас любил: любовь еще, быть может,/ В душе моей угасла не совсем;/ Но пусть она вас больше не тревожит;/ Я не хочу печалить вас ничем».

Элеонора Лебедева

«Царскосельская газета» № 3, 2017 г.