Недавно гимназия № 406 отмечала 30-летний юбилей. Выпускники прошлых лет входили в зал с горящими глазами, обнимались с педагогами, сидевшими в почетном первом ряду. Заметно было, что многие с особой теплотой здоровались с Ниной Павловной Кушеверской: ее помнят и любят даже те, кто окончил школу более четверти века назад. Как своего классного руководителя, как учителя – и как человека, который долгие десятилетия заведовал школьным музеем боевой славы.

Бомбы летели без звука

Нина родилась 7 марта 1937 года. Семья была небольшая: дедушка, бабушка, мама и дядя, мамин брат. Жили в поселке Сусанино под Ленинградом. Дядю Ниночка почти не помнит. В 1940 году он после окончания Харьковского военного училища приезжал домой и подкидывал ее на руках – и память сохранила это чувство полета. Когда началась война, дядя воевал на Калининском фронте, от него пришло три письма, в потом он пропал без вести. Бабушка долго его искала, да и повзрослевшая Нина тоже. По некоторым сведениям он погиб в Тверской области.
От войны у Нины Павловны остались отрывочные, но страшные воспоминания.
В июле 1941 года фашисты бомбили поселок, разбили мельницу. Мама тогда кинула Нину в придорожную канаву, накрыв собой. И, вспоминая этот эпизод, она всегда видит его, как в замедленной съемке, и без звука. И до сих пор не может без замирания сердца слышать грохот салюта и фейерверка.
В начале войны Ниночка с мамой и бабушкой отправились в эвакуацию, а дед, машинист, остался работать на железной дороге, на станции «Воздухоплавательный парк». Девочка хорошо запомнила тяжелую дорогу и то, как медленно, с постоянными остановками двигался их состав. Обосновались они в Вологодской области, в городе Никольске. Жили тяжело, голодали. Хозяева, которые питались отдельно от эвакуированных, тоже недоедали. Мама Нины, фельдшер-акушерка, работала заведующей гинекологическим отделением больницы, за день порой проходила до 40 километров, чтобы принять роды или оказать женщинам необходимую помощь.
Однажды дочь хозяев дома, в котором они жили, приехала с окопных работ и привезла тиф. Всех жильцов посадили на карантин, есть было нечего. И тогда врач, эвакуированная из Ленинграда, постучалась к ним в окно и отдала целую буханку хлеба, хотя ее семья тоже голодала. Нина Павловна навсегда запомнила ее имя – Анна Владимировна Дубовицкая.
В июле 1942 года дошла весть, что деда Нины привезли в больницу в районном центре Шарья, в 170 километрах от Никольского. Бабушка отправилась за ним. Прошла по всем палатам, где лежали истощенные ленинградцы – скелеты, обтянутые кожей – но мужа своего не нашла. Пришла к главврачу. Тот, посмотрев бумаги, сказал, что дед еще не умер и должен быть в палате. И бабушка пошла обходить палаты снова. Заметила, что один из доходяг шевелит пальцем, нагнулась к не-му – и услышала шелестящий шепот: «Анечка, это я»… Каким-то чудом бабушка смогла довезти деда (которому на тот момент было всего 46 лет) домой, где они с мамой за три месяца подняли его на ноги. Тогда в лесах было много ягод и грибов; какую-то одежду удавалось поменять на еду – стакан молока, яйцо… И все шло не четырехлетнему ребенку, а деду. Через три месяца его признали годным для прохождения воинской службы, и он, живя в Шарье, водил военные эшело-ны – в том числе на Курскую дугу.
После снятия блокады дед с бабушкой сразу же уехали в Ленинград. А мама с Ниночкой осенью 1944 года приехали в Сусанино, у них там – о чудо! – сохранился дом. Питались плохо: в основном овощи, трава, растущая под ногами, крупа, запаренная с вечера в печке. Вкус хлеба уже стали забывать, ведь продовольственных карточек у них не было. Когда дед приехал за ними, чтобы перевести к себе в Ленинград, то привез буханку ленинградского хлеба. Вкус этого восхитительного хлеба и то, как зубы вонзались в румяную корочку, Нина Павловна не забудет никогда.

Пешком до Павловска

Ниночка прожила в Ленинграде, в доме на Камчатской улице, недолго: мама получила работу в амбулатории в Пушкине, и они переехали в дом 4А на Широкой улице. Дом был деревянным, в нем располагалась амбулатория, а их комната была за стенкой.
1 сентября 1945 года Нина пошла в первый класс железнодорожной школы, которая находилась в Павловске. Поезда в Павловск тогда ходили всего три раза в день, железнодорожный вокзал города Пушкина был разрушен, на нынешней Привокзальной площади стояло только небольшое здание, где находился дежурный по станции. В школу Нине приходилось ходить пешком по улице Маяковского (ныне Павловское шоссе). Однажды зимой она потерялась в Заречной части Павловска, отморозила руки и ноги и долго болела. Обнаружились первые признаки туберкулеза, от которого ее лечили в санатории на Парковой улице.
В 1955 году Нина окончила школу № 359, находившуюся на углу Расстанной и Тамбовской улиц (к этому моменту они с мамой переехали в Ленинград). В старших классах она увлеклась математикой и физикой и по совету любимой учительницы Татьяны Семеновны Елиной поступила на физико-математический факультет педагогического института.
Пока училась, дважды побывала на целине: первый раз под Омском, а второй раз в Казахстане, где работала копнищильцей. Это был изнурительно тяжелый труд. Но Нина Павловна не жалеет об этом времени, напротив, говорит, что целина стала хорошей школой, укрепила силу духа и научила работать в коллективе.
После окончания института молодую учительницу отправили по распределению в далекий северный край – в Архангельскую область. Здесь она пробыла всего три года, но успела выйти замуж, родить сына Владимира и навсегда полюбить эти места. «Какие-то особенные люди живут на Севере – очень открытые, готовые всегда прийти на по-мощь», – вспоминает она.

По партийному заданию

Из Архангельской области Нина Павловна со своей новой семьей переехала в Пушкин, работала учительницей в разных школах. В 1976 году устроилась в школу № 406, где директор Людмила Ивановна Иванова сразу же поручила ей заведование музеем, посвященным 275-й истребительной авиационной Пушкинской Краснознаменной дивизии (он существовал в школе с 1968 года, его первым руководителем была Александра Григорьевна Виноградова).
Нина Павловна попыталась объяснить, что музейное дело ей совершенно не знакомо. Но директор нашла аргумент: «Вы коммунист? Если да, то выполняйте партийное задание». И Нина Павловна, скрепя сердце, приняла эту ответственную нагрузку.
Тогда же она стала классным руководителем 6-го класса. Он был необычным: в Пушкине в то время расформировали школу № 407, «раскидав» учеников по разным учебным заведениям. Так что и классный руководитель, и ее ребята были в школе новичками.
Нина Павловна не заметила, как втянулась в заведование музеем. Он в то время располагался в рекреации, без наблюдения (незадолго до ее прихода из экспозиции пропала шинель Героя Советского Союза Петра Афанасьевича Покрышева). Экспонатов было много: подлинные документы, фотографии, личные вещи. И у каждого – своя история. Например, техник 159-го полка 275-й дивизии Трофим Иванович Фролов передал в музей маленькую записную книжечку, куда заносил заводские номера самолетов и моторов к ним. Этому экспонату цены не было! И когда в 1971 году у деревни Зайцево нашли останки летчика, информация в записной книжке помогла установить его имя – Виталий Николаевич Кириллов.
В то время еще были живы многие ветераны дивизии, они часто приезжали в школу и были самыми лучшими экспертами, и в то же время критиками музея. Как огня боялась новая заведующая командира дивизии Александра Андреевича Матвеева, но зато как окрыляла похвала из его уст!

Музей – второй дом

Как же велась работа в музее? В начале учебного года Нина Павловна спрашивала учеников своего и других классов, кто хочет работать в музее. Обычно находилось до 15 человек, активно включавшихся в музейную жизнь. А работы было много: готовить выставки, проводить экскурсии, находить новый материал, писать научно-исследовательские работы, создавать боевые листки, рассказывающие о музейной жизни.
В День Победы музейщики обычно ездили в парк Сосновка, где захоронены военнослужащие 275-й дивизии. В военное время дивизия дислоцировалась именно здесь, и центральная аллея парка, перпендикулярная проспекту Тореза, была взлетной полосой. Нина Павловна возглавляла музей почти 40 лет, и за это время они только один раз, в 1992 году, не поехали 9 мая на возложение цветов в Сосновку. Но на это была веская причина: музейщиков тогда пригласили в Нарву на торжественную передачу останков летчика Александра Михайловича Белокопытова. На митинге в честь этого события музейный актив выделялся своей праздничной формой – все они были в куртках с летными погонами, многие благодарили ребят за то, что они занимаются поисковыми работами.
Музей стал для Нины Павловны вторым домом, и она сумела организовать здесь воспитательную, спортивную, патриотическую и другую работу. Самое главное, считает она, – быть искренней и честной. Если сам не горишь тем делом, которому служишь, ничего не выйдет – ребята почувствуют фальшь. Она и ее ученики встречались со множеством интересных людей, прежде всего – с ветеранами. Их пронзительные рассказы воспитывали ребят. Нина Павловна долгое время дружила с Михаилом Алексеевичем Марковым, поисковиком из Гатчины.

В детстве, в оккупированной Гатчине, он видел, как жестоко немцы обращались с нашими летчиками, попавшими в плен, а когда стал взрослым – посвятил себя розыску сбитых самолетов. Вместе с другом ездил по местам боев, расспрашивал охотников, рыболовов… Он нашел более 50 самолетов, и удалось определить имена 35 летчиков.
Случались в работе музея и сбои. Например, когда были найдены останки летчика Кириллова, музейщики отправили письмо его родному брату в Курск. Но торжественная церемония захоронения, проходившая в канун 9 мая на братском кладбище в поселке Верево, прошла без участия брата: поскольку письмо не заверили печатью, в железнодорожной кассе не выдали билет. Он смог приехать только на следующий день – и так расстроился, что похороны прошли без него, что даже заплакал. На ребят это произвело сильное впечатление. Конечно, они съездили на место захоронения, но это было не так торжественно.
Интересный случай был связан с фотографией Юры Александрова. Его мама, Мария Николаевна Александрова, принесла этот, единственный снимок сына, Нине Павловне со словами: «Возьмите к себе моего Юру». Он был ополченцем, погиб под Ленинградом, но никакого отношения к 275-й дивизии не имел. Нина Павловна взяла. Музей к тому моменту переехал из рекреации в класс физики, где она проводила уроки, и фото разместили на стенде, рядом с партами. Однажды во время урока Мария Николаевна вошла в класс и попросила повидаться с Юрой. Она подошла к стенду и заплакала, а ребята вместе с нею…
Нина Павловна считает, что такие случаи воспитывают ребят лучше, чем что-либо другое. Она любила ездить с учениками в походы, и старалась организовать такой маршрут, который был бы связан с боевым путем 275-й дивизии, помог бы встретиться с ветеранами или оказать конкретную помощь в благом деле. Почти 20 лет они ездили в деревню Ветвеник у Чудского озера к батюшке Константину, воссоздававшему разрушенную церковь Святых Петра и Павла. Ребята стеклили окна в церкви, убирали ее, заготавливали дрова, чистили церковную утварь. Жили в спартанских условиях – в палатках, варили еду на костре.
За время работы Нины Павловны в музее через него прошли многие сотни ребят. И некоторые из них связали свою жизнь с изучением истории или педагогической деятельностью. Елена Соломатина (ее Нина Павловна называет «первой звездочкой», ведь она училась в том самом «новичковом» классе) стала учителем. Мария Катунова многие годы работает генеральным директором Санкт-Петербургского городского Дворца творчества юных. Елена Киселева профессионально состоялась в своей же школе. Дмитрий Трошин уже тоже работает в гимназии № 406 – учителем истории, и активно занимается школьным музеем. Им повезло быть ее учениками.

Полина Воронина
Фото автора и из архива Нины Кушеверской

«Царскосельская газета» № 19 от 25 мая 2023 г.